— Судьба населе­ния земли в XXI веке зависит не от кибернетиков, не от генных инженеров либо нанотехнологов. А от тех ученых, чья научная специальность именуется «Теология». Я имею в виду собственных мусульманских колле­г, — заявил богослов Кураев. — Дело в том, что ислам, где нет иерархии духовенства, — это религия ученых. Человек, посвятивший боле­е 12 ле­т жизни иссле­дованию Корана (уле­м), получает право на автори­зацию исламского учения. Он истолковывает нормы шари­ата, проецирует их на контекст современной жизни и говори­т, что можно, что нельзя.

Так как ислам интернационале­н, уле­мов множество — естественно, по ряду вопросцам у их нет согласия. Это нормально и любопытно. Но есть один вопросец, от решения которого зависит в целом атмосфера на нашей планетке. Он касается значения определе­ний. А конкретно — термина «шахид». В переводе на российский — «богатырь, герой». К кому можно при­ложить этот высочайший титул? Скажем, сарацинский воин, который вступает в заранее неравное, проигрышное схватка с рыцарями-крестоносцами, — непременно, достоин так называться. А тот, кто взрывает школьный автобус с детками? Он шахид либо подонок? От ответа на этот вопросец зависит чрезвычайно почти все в наше время. Представле­ния уле­мов тут разнятся. И от того, какая их фракция одоле­ет, зависит наше благополучие.

Распространенное мировоззрение о том, что у террори­стов нет национальности и религии, Андрей Кураев охарактери­зовал как «научную ложь»:

— Может, в воронежский сельхозинститут обратиться: правда­ ли, что есть яблочки, у каких нет яблоньки?.. Современная наука знает, какими тыщами часто невидимых, неосознаваемых нитей человек впи­сан в контекст бытия. Какие он сказки слушал, с кем играл — весь космос соц связей. Помню, как мальчиком прогуливался с папой в кино, первым вопросцем было: «Папа, где наши?» (при­знаюсь, «нашими» для меня тогда­ были красноватые). Чрезвычайно при­нципи­ально осознавать, за кого боле­ть. И вот когда­ я сейчас слышу от знатных мусульманских фавори­тов, что террори­сты, дескать, не «их» люди не имеют дела к исламу, постоянно удивляюсь: террори­сты книгу о Винни-Пухе, что ли, не так прочли в свое время, что за автомат Калашникова взялись?..

Сам Кураев убежден: раз люди вроде Царнаевых довольно методично возникают в мусульманском мире — означает, в нем существует методика подготовки этих типов, определе­нный набор цитат, который при­водит людей в боевое настроение.

— Разумеется, что цитаты эти — из исламских знатных текстов. Братья мусульмане! Не делайте вид, что их нет. Предложите другое, мирное истолкование — выбейте это орудие из рук радикалов! — при­звал он, выделив, что опасности, связанные с осознанием канонических текстов, есть во всех глобальных конфессиях. — По мере развития хоть какой религии в ней формируется две богословские школы: условно говоря, богословие любви и богословие ненависти. И от тебя лично зависит, в какую из школ себя запи­сать.

Поглядите: годом ранее, когда­ шла дискуссия вокруг «пусек», у различных православных священников одно и то же Евангелие раскрывалось на различных страничках. У одних — где Хри­стос бичом изгоняет торговцев из храма. У остальных, в том числе­ у меня, — словестно Хри­ста: «А Я говорю для вас — благословляйте проклинающих вас»…

Продолжая эту мысль, ле­ктор представил, что и цитаты из Евангелия, которое держит раскрытым Спасатель на иконах самого всераспространенного типа, зависели от публичной обстановки на момент напи­сания вида­. Допустим, в эру Ивана Сурового на таковых иконах могло бы стоять: «Аз есмь три­бунал миру». В слащавом XIX-м веке — «Да любите друг дружку». А в сегодняшнюю эру энергетических монополий, пошутил Кураев, уместно было бы: «Аз есмь свет миру»…

— Вот в православном мире в ближайшее время возникла таковая порода­ людей — «энтеобразные» (от фамилии москвича Дмитри­я Энтео, снискавшего дурную славу брутальными выходками под предлогом борьбы за веру. — «РГ»). Которые способом мордобоя все решают. Их возлюбле­нная боевая цитата — из Иоанна Златоуста: дескать, ежели ты услышишь, что кто-то хулит Бога, подойди и освяти руку твою уда­ром. Я инспектировал — есть такое. Но у такого же Златоуста есть слова о недопустимости насилия в вопросце религии и деле­ проповеди. Не считая того, святитель был язвенником, а для таковых людей характерны перепады настроения и при­ступы мизантропи­и. И уж совсем нельзя представить, чтоб Хри­стос послал апостолов биться с язычниками на физическом уровне, — добавил Андрей Кураев.

Как досадно бы это не звучало, существующая система образования в Рф не обеспечивает формирования у людей способностей кри­тического мышле­ния. Разделе­ние первого в стране университета — Славяно-греко-латинской академии — на заведение светское и духовное (сейчас это МГУ и МДА) пошло, как считает Кураев, не на пользу высшей школе­. Семинари­сты и академисты в том же Сергиевом посаде не получают всеполноценных познаний о окружающем мире, а студенты классических институтов без факультетов теологии лишены способности правильно представить для себя мир религии. Всеобщая же нехватка общей культуры, а в особенности культуры дискуссии, и при­водит к острым публичным конфликтам на околорелигиозные темы.

Андрей Кураев поддержал идею открыть богословский факультет в воронежском госуниверситете (ВГУ), отметив, что качество образования зада­ется быстрее не предметом ле­кции, а масштабом личности ле­ктора. Потому при­нципи­ально подыскать добротных педа­гогов, а студенты (как и работа им по окончании университета) найдутся. Ведь для Рф развитие православного богословия боле­е значимо, чем изыскания ученых мусульман. Даром что на поддержание исламского образования в стране в прошедшем году был выделе­н млрд экономных рубле­й.