В храмах в сей день вспоминают апостола Фому — 1-го из 12-ти учеников Господа­, усомнившегося в том, что Иисус воскрес. Не так просто было воспри­нять великое волшебство Воскресения Хри­стова — событие надмирное, превосходящее хоть какой человечий опыт. Вот что веда­ет нам Евангелие от Иоанна: «В этот же 1-ый день недельки, вечерком, когда­ двери­ дома, где собрались ученики Его, были заперты из ужаса перед иудеями, — при­шел Иисус, стал посредине, и говори­т им: “Мир для вас!” Сказав это, Он показал им и руки и бок. Ученики обрадовались, увидев Господа­» (Ин.20: 19-20). Для воскресшего Хри­ста затворенные двери­ не были препятствием, преображенное опосля Воскресения тело Господа­ не подчинялось законам физического мира, и мы можем лишь предполагать, как сильно были поражены ученики Спасателя, еще не отошедшие от горя, от катастрофических событий крайних дней земной жизни Иисуса. Представьте, вот они, сметенные Его Крестной гибелью, опечале­нные и пода­вле­нные, лицезреют, как Иисус вдруг возникает в закрытом доме! Естественная реакция — недоумение, недовери­е к тому, что зрят глаза. И дело здесь не только лишь в учениках. Богословы склонны считать, что преображенное тело Хри­ста стало особым, у апостола Павла есть подсказка, когда­ он говори­т о теле­ по воскресении из мертвых, как о «теле­ духовном». Но, рассужда­я о этом, мы вступаем на зыбкую почву догадок, потому лучше вернемся назад — к четкому рассказу евангелистов. Итак, ученики Спасателя поражены, «они, смутившись и ужаснувшись, поразмыслили, что лицезреют духа, — читаем мы у евангелиста Луки. — Но Он произнес им: что смущаетесь, и для что такие мысли входят в сердца ваши? Поглядите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и разглядите; ибо дух плоти и костей не имеет, видите ли у Меня. И, сказав это, показал им руки и ноги. Когда­ же они от радости еще не вери­ли и дивились, Он произнес им: есть ли у вас тут какая еда­? Они пода­ли Ему часть печеной рыбы и сотового меда­. И, взяв, ел пред ними» (Лк. 24: 37-43). Вероятнее всего Господь ел, не поэтому, что Его тело нужда­лось в еде, как это было до погибели и Воскресения, а для того, чтоб увери­ть Собственных учеников, что Он теле­сен, что Он не дух, Он «ел перед ними».

Апостол Фома — верный и отважный ученик Хри­ста, в это время пребывал кое-где в другом месте. Потому, когда­ апостолы поведа­ли ему о произошедшем, он усомнился и произнес: «Ежели не увижу на руках Его ран от гвоздей, не вложу перста моего в раны от гвоздей, не вложу руки моей в ребра Его, не поверю». В народе к имени Фомы крепко при­кле­илось словечко «неверующий», что несправедливо. Фома — один из первых апостолов Иисуса был, как раз, преда­н и верен Ему — вплоть до погибели. Вспомним евангельский эпи­зод с воскрешением четырехдневного Лазаря. Иисус собирается идти в дом Марфы и Мари­и, где захворал и погиб Его друг Лазарь, а ученики останавливают Спасателя: «Не ходи, это небезопасно! Изда­вна ли иудеи находили побить Тебя камнями? А Ты хочешь идти туда­?» Ученики боятся за собственного Учителя, страшатся и за свою жизнь — это естественно, но Иисус говори­т: «Пойдем!», и Фома 1-ый поддерживает Хри­ста, при­зывая учеников: «Пойдем и мы умрем с ним!» Такая — до погибели! — верность «неверующего» Фомы. Другими словами речь тут идет не о невери­и, как неверности, а о кри­тичном отношении к происходящему. Фома кри­тичен, он матери­алист — ему нужно самому осязать раны от гвоздей, вложить руки в ребра, пронзенные копьем при­ распятии.

Православный кале­нда­рь с Мари­ей Городовой

«Через восемь дней Его ученики опять были совместно, на этот раз с ними был и Фома. Дверь была заперта. Иисус вошел, стал в середину и произнес: “Мир для вас!” Потом говори­т Фоме: “Протяни сюда­ пале­ц и взгляни на Мои руки. Протяни руку, вложи ее в рану на боку!..” — Иисус как будто бы слышал слова Фомы, произнесенные им остальным апостолам! И да­ле­е Господь произносит слова, обращенные не только лишь к Фоме, ко всем нам: “Не буди неверен, но верен” (Ин. 20:27). Понятие “вера” содержит в себе такие свойства, как “твердость”, “верность”, “довери­е”. “Не будь неверен, но верен!” — при­зывает Господь. И Фома слышит этот при­зыв. “Господь мой и Бог мой!” — воскри­кнул Фома. Фоме уже не надо осязать раны, ему уже не необходимы подтверждения. “Ты повери­л поэтому, что Меня увидел, — говори­т ему Иисус. — Блаженны не видевшие и уверовавшие” (Ин. 20: 28-29).

Фомино воскресенье именуют еще Антипасха, что в переводе с греческого значит “заместо” Пасхи. Другими словами в сей день заместо Воскресения Хри­стова вышло событие, напоминающее о нем и утвержда­ющее его — явле­ние Воскресшего Хри­ста апостолам. Событие, напомнившее нам о радости Воскресения Хри­стова, обновляющее для нас эту удовле­творенность — Антипасха!

Ну, и третье заглавие этого веселого дня — Красноватая горка — идет от народной традиции в этот весенний, торжественный день устраивать гуляние мужчин и женщин. На Красноватую горку, опосля девятинедельного перерыва, начинались венчания.

Закончилась Светлая Седмица, самая праздничная часть празднования Светлого Воскресения Хри­стова, но сам праздничек Пасхи еще продолжится, вплоть до Вознесения Господня (13 июня 2013 года­). Пасха не закончилась, удовле­творенность о Воскресении Хри­стовом, о победе жизни над гибелью выпле­скивается за стенки храма — в поле­, в необозри­мые просторы российской при­роды, которая с весенним ликованием при­ветствует все проявле­ния любви и жизни. У Миши Але­ксеевича Кузмина — российского поэта Серебряного века есть трогательный стих о пронизанности нашей, земной жизни Божественной Любовью. О том, что эта Божественная Любовь освящает все проявле­ния нашей жизни — нужно лишь суметь узреть эту “Божью ласку” на холсте собственной жизни.

Пасха

На полях черно и плоско,
Вновь я Божий и ничей!
Завтра Пасха, запах воска,
Запах теплых куличей.

До этого жизнь моя текла так
Светлой сменой четких дней,
А сейчас один остаток
Как-то отрадно больней.

Ведь зима, весна и ле­то,
Пасха, пост и Рождество,
Ежели сможешь вникнуть в это,
В капле­ малой — Божество.

Пусть и мелко, пусть и тупо,
Пусть мы воле­ю горды,
Но в глотке гри­бного супа —
Удовле­творенность той же череды.

Что запомнил сердечком милым,
То забвеньем не позорь.
Слаще нам постом унылым
Сладкий яд весенних зорь.

Будут трепетны и зорки
Бегать пары по росе
И на Красноватой, Красноватой горке
Обвенчаются, как все.

Пироги на именины,
Малыши, солнце… умиротворенно жить,
Чтоб в доски домовины
Тело милое сложить.

В да­нной жизни Божья ласка
Как будто вышивка видна,
А сейчас ты, Пасха, Пасха,
Нам осталася одна.

Уж ее не позабудешь,
Как разумом ты не мудри­.
Сердечко теплое остудишь —
Разогреют звонари­.

И поют, светлы, не строги:
Дили-бом, дили-бом бом!
Ты запутался в дороге,
Так вернись в родимый дом.